Сень Фаворская Добрый форум для общения православных

О мелких грехах
автор: Архимандрит Киприан (Керн)
Tue, 27 May 2008, 09:20

Одним из самых распространенных и "легких" грехов является, бесспорно, грех осуждения ближнего. Многие, может быть, даже и не отдают себе отчета в том, что этот грех, столь обыденный и кажущийся таким незначительным, на самом деле является началом и корнем многих других, более опасных греховных привычек. При этом духовнику надо иметь в виду для себя и внушать кающимся следующее:

1. Прежде всего, грех этот стоит в тесной связи со страстью гордости, о которой говорилось выше. Осуждая чужие недостатки, человек мнит себя лучше, умнее, честнее, праведнее других. Поэтому надо опять-таки врачевать свою страсть гордости и самомнения.

2. Судить других за их поступки и недостатки человеку не дано. Сам Спаситель заповеду-ет нам: "Не судите, да не судими будете. Имже бо судом судите, судят вам... Что же видиши сучец, иже в оце брата твоего, бервна же, еже есть в оце твоем, не чуеши..." (Матф. VII, 1-3). И ап. Павел укоряет Римлян: "Ты кто еси, судяй чуждему рабу? Своему Господеви стоит или падает. Станет же, силен бо есть Бог поставити его" (Рим. XIV, 4). Окончательный суд принадлежит Богу.

Фото: vladivostok.eparhia.ru
3. Наш же суд есть предвосхищение Страшного Суда Господня. Наш суд никогда не бывает беспристраст-ным. Судим мы обычно под влиянием случай-ных впечатлений или, что всего чаще, под вли-янием обиды, раздражения, гнева, случайных "настроений". При этом ценным является еще и то психологическое наблюдение, что обычнее всего мы осуждаем в других наши же собст-венные недостатки, сами того не замечая: че-ловек не умный, но мнящий о себе, как об умном, осуждает в других ограниченность, чтобы не сказать, глупость; гордый и самомни-тельный обычно возмущается и осуждает са-момнение ближних; подверженный страсти сребролюбия видит в других какое-либо про-явление этой страсти, скажем, расточительности, не замечая, что он сам скуп, но, следовательно, подвержен той же духовной страсти и т. д.

4. Кроме того, при врачевании этого греха не следует упускать из виду еще одно психоло-гическое соображение. Человеческому уму свойственно рассуждать, ду-мать, и потому человек может совершенно бесстрастно и невозмущенно составить то или иное заключение или суждение о другом, его качествах, поступках, поведении, но тем самым вовсе и не осудить его. Это будет просто суж-дение, но еще не осуждение. Отказавшись от своей способности производить суждения, че-ловек отказался бы просто-напросто от способ-ности мыслить и рассуждать. Всем, так или иначе, свойственно, и даже необходимо, произ-носить эти суждения. Учителю - при вопросах учащихся; критику при чтении литературного произведения; начальствующему при оценке служебных поручений подчиненных и т. д. Но эти суждения: "работа исполнена небрежно", "ученик мало способен", "стихи плохи" и пр. вовсе не должны быть грехом осуждения, и в них не надо приносить покаяния перед духов-ником.

Но, как скоро при суждении о качествах и недостатках другого входит элемент зависти, самомнения, озлобления и вообще страстности, наше суждение неизбежно приобретает харак-тер высокомерия, в него вселяется небесприст-растность, односторонность, и оно становится уже греховным осуждением.

Небесполезным было бы указать людям, страдающим недугом обличения чужих недостатков и осуждением, например, того безы-мянного инока, который вспоминается в Проло-ге под 30 марта и которому, несмотря на мно-гочисленные его недостатки, но при отсутствии у него порока осуждения чужих грехов, все было прощено Богом. Не осуждая других, а, признавая все свои немощи и грехи, он не пре-возносился над другими, а смиренно сознавал свои грехи.

К так называемым "мелким" грехам причис-лить следует и ложь, равно как близкие к ней сплетни и празднословие. В сознание совре-менного общества неправда вошла так глубоко и так прочно в нем укоренилась, что стала неотъемлемым атрибутом жизни. Этот грех принимает разнообразные оттенки, начиная от преувеличения, хвастовства и т.д., и кончая уже открытой ложью. Люди часто не отдают себе отчета в том, что кажущиеся им невинны-ми формы неправды могут быть и являются на самом деле поступками греховными. Преувели-чения в рассказе и "сгущение красок" людьми почти не замечаются. О своих достоинствах повествуют с намерением выставить себя в более выгодном свете, а чужие недостатки представляются рассказчиком гораздо более мрачными, чем они есть на самом деле. Интонацией голоса стараются изобразить обидными чужие выражения, а свои реплики в том же рассказе передают очень смягченно, словно в них не было ничего предосудительного. Сами того не замечая, люди извращают истину, стараются других заставить в это поверить и, что всего опаснее, уверяются лично в том, так что иска-женная истина им уже кажется сущей прав-дою. Люди таким образом вживаются в создан-ные ими образы неправды, эту неправду при-нимают за истину, незаметно опутываются тонкою паутиной лжи.

Рядом с этим - другой вид, кажущейся людям оправданной, лжи, это повседневные обманы: "скажите, что меня нет дома" — при нежелании увидеть неприятного человека; "дипломатические" заболевания, вместо откро-венного отказа от участия в нежелательном деле или встрече; обманы в шутку, первоап-рельские шутки и пр. — все это, на первый взгляд совершенно невинно и безобидно, но, в сущности, постепенно растравляет правдивость и честность и научает человека с легкой со-вестью лгать.

Сюда же можно отнести и обманы больных, "чтобы их не напугать", уверения тяжко страждущего человека, жизнь которого может быть даже в опасности, в том, что у него ничего тревожного нет и пр. При этом еще, люди что-то где-то слышавшие по-церковно-славянски, оправдывают себя псаломским изречением: "ложь — конь во спасение" (Пс. XXXII, 17), совершенно не понимая истинного смысла слов прор. Давида. На самом деле, неточный перевод наш искажает смысл под-линной фразы, а именно: "вовсе не ложь явля-ется конем во спасение, а конь может оказать-ся ложным спасением", т. е. обмануть надежды всадника на то, что конь его вывезет из опас-ности. Ложь, наконец, может проявляться и со-вершенно беззастенчиво, открыто и во всей своей сатанинской опасности. Ложь становится в таких случаях какой-то второй природой че-ловека; он привыкает лгать, ложь ему необхо-дима для изъяснения своих мыслей.

Ложь в малом, в кажущемся невинном пре-увеличении, "ради красного словца" или в шутку, постепенно так овладевает человеком, что он идет легко на сделки с совестью и в вопросах принципиального значения. Ради спасе-ния кого-то или чего-то считают для себя до-пустимым заключать союз с принципиальной ложью, идти на компромисс с противохристианскими идеями и под., так как этим, якобы, можно кому-то облегчить участь. Сделки с со-вестью являются типичными болезнями века. По меткому выражению одного русского мыс-лителя, человечество теперь "не с ума сошло, а с совести сошло".

В данном разрезе особенно ясно оправдыва-ется слово Господне: "Вы отца вашего диавола есте, и похоти отца вашего хощете творити. Он человекоубийца бе искони, и во истине не стоит, яко несть истины в нем; егда глаголет лжу, от своих глаголет: яко ложь есть и отец лжи" (Иоан. VIII, 44). От диавола ничего не может изойти, кроме диавольского; от лжи ничего не исходит кроме лжи. Ложь — большая или маленькая, "оправданная" или открытая, шуточная или действительная — всегда есть ложь и только ложь, и от нее ничего иного не может последовать, кроме лживых, растлеваю-щих и в конечном счете диавольских, т. е. антихристианских последствий.

Господь есть "путь, истина и живот" (Иоан. XIV, 6), ко Христу приходят только через истину, а не через ложь. И только Христос при-водит к Отцу. Только истина делает людей свободными (Иоан. VIII, 32).

Наряду с ложью, т. е. искажением истины, стоит и грех празднословия, т. е. ненужного, излишнего, пустого пользования даром слова. Часто люди от необходимых слов переходят к бесполезному и бесцельному разговору. Слова тратятся без нужды, в "болтовне" проводится время для того только, чтобы что-то сказать. Слова начинают для таких людей терять их настоящее значение и назначение. Слово, как выражение мысли, становится праздным, ни-чего не выражающим. В таком празднословии проходит время, которое могло бы быть ис-пользовано иначе - для назидания, для разум-ного общения. Слова перестают быть осоленными солью (Кол. IV, 6), становятся незначащими и весь длинный разговор в конечном итоге не приносит никому никакой пользы.

Вообще, при этом следует отметить, что слова делаются какими-то пустыми, не выражающими мысли. "Логос" у греков означал и "слово" и "мысль". Слово должно выражать какую-то мысль, какую-то работу ума. Слово должно выражать какую-то истину. Преувели-чения, повторения, бессодержательность выра-жений превращают всю беседу в нечто беззначительное. Тот дар, который дан только чело-веку, ради приобщения к Истине, тратится попусту и мало чем отличается от того выговаривания слова, которому можно научить попу-гая, скворца или вообще неразумное существо.

Нагромождение прилагательных, когда можно обойтись только одним, наиболее ярким и выражающим самую суть вещи или явления; злоупотребление превосходными степенями сравнения или такими, как "потрясающий", "колоссальный", "исключительный", "идеаль-ный", "безумно важный", чтобы не говорить о такой нелепости, как "было адски весело" и пр. — все это свидетельствует об удешевлении того значения, которому слово призвано слу-жить. Выработка в себе хорошего, ясного и умиренного стиля не есть вовсе только литера-турная прихоть, а означает ясность мысли, трезвость ума и верность истинному смыслу дара слова.

Празднословие, осуждаемое молитвою св. Ефрема Сирина и неправда, осуждаемая самим Господом, вырастают на той же почве. Надо поэтому духовнику с детства приучать кающихся быть осторожными в словах, прав-дивыми, и не оправдывать никогда никакой формы лжи. Ребенку надо внушать быть гото-вым даже претерпеть наказание за какой-либо проступок, чем исказить истину и скрыться за выдуманное оправдание. Рано или поздно ис-тина выйдет наружу и тогда уже доставит сол-гавшему больше неприятностей, чем он бы имел при твердом стоянии на правде.

"Глаголю бо вам: яко всяко слово праздное, еже аще рекут человецы, воздадят о нем слово в день судный; от словес бо своих оправдишися и от словес своих осудишися" (Матф. XII, 36-37). Священник, уча других, конечно, и сам должен твердо помнить о важности и о ценнос-ти слова: он не должен допускать празд-нословия и даже многословия. Надо помнить о соответствии слова, произнесенного со смыс-лом, в нем содержащимся. Но еще больше сле-дует помнить, что наша "словесность", наша логосность есть проявление нашей разумности и, что еще важнее, роднят нас с самим ипос-тасным словом, котором есть путь, жизнь и ИСТИНА.